Священномученик Иувеналий
архиепископ Рязанский и Шацкий (Масловский)
†1937 Г. 11/24 ОКТЯБРЯ ПАМЯТЬ СОВЕРШАЕТСЯ 11(24) ОКТЯБРЯ В СОБОРЕ НОВОМУЧЕНИКОВ И ИСПОВЕДНИКОВ РОССИЙСКИХ И В СОБОРЕ РЯЗАНСКИХ СВЯТЫХ.
Священномученик Иувеналий, архиепископ Рязанский и Шацкий (в миру Евгений Александрович Масловский) родился 15 января 1878 года в городе Ливны Орловской губернии в благочестивой дворянской семье Александра Масловского и его жены Анны.
Уже во время учебы в Ливенской гимназии, Евгений отличался от сверстников смирением и благочестием.
В 1899 году поступил в Казанскую Духовную академию. Ее ректором в то время был Преосвященный Антоний (Храповицкий), епископ Чебоксарский, викарий Казанской епархии (впоследствии первоиерарх Русской Православной церкви Заграницей).
В период ректорства епископа Антония в Академии приняли монашеский постриг около шестидесяти студентов, из которых большинство стало архиереями, на долю которых выпало служение Церкви в послереволюционный период, самые страшные годы гонений. Многие из них увенчались мученическими венцами и прославлены ныне в Соборе новомучеников и исповедников Российских.
В Казани Евгений Масловский познакомился со старцем схиархимандритом Гавриилом (Зыряновым), наместником Седмиезерной пустыни, который стал его духовным отцом и наставником, без совета и благословения которого он не принимал ни одного решения.
Сам старец Гавриил, с юных лет стремившийся к монашеской жизни, ушел в Оптину пустынь, где жил под руководством оптинских старцев, особенно святого преподобного Амвросия. Прожив в Оптиной десять лет и узнав об отказе в постриге, он почувствовал себя как бы лишним в оптинском братстве. По его убеждению, «монашество есть не награда, а покаяние». И наружный вид монаха необходим и для внутреннего монаха, то есть для души, сердца, разума и воли. И в этом ему отказывали. Он не постеснялся объявить себя пламенным искателем монашества. И ради этого пошел даже в Москву. Там, в Высокопетровском монастыре, его постригли.
Прожив в Москве чуть более шести лет, отец Гавриил переехал в Казань, где поселился сначала в Раифской, а затем в Седмиезерной пустыни. В монастырях проходил разные послушания — от пекаря до наместника, познав все трудности и искушения многолетней борьбы с собой, стремления во всем победить себя для Бога и достичь полноты самоотречения.
Он был наделен от Бога даром прозрения, исцеления больных и страждущих и божественным даром Боголюбия.
Узнав о высокой духовной жизни отца Гавриила, многие стали приходить к нему в Седмиезерную пустынь за наставлением и руководством. Наиболее частыми посетителями старца стали студенты Казанской Духовной академии — большей частью монахи. Им давно не доставало такого руководителя в духовной жизни — любвеобильного, простого и опытного. Они часто все свободное время жили у старца в монастыре, чтобы побыть под его непосредственным руководством и наблюдением. Среди этих студентов был и Евгений Масловский.
10 февраля 1901 года второкурсник Евгений Масловский принял монашеский постриг и был наречен Иувеналием, в честь святителя Иувеналия, Патриарха Иерусалимского (память 2/15 июля).
25 февраля того же года монах Иувеналий был рукоположен во иеродиакона, а 31 июня 1902 года архиепископом Казанским и Свияжским Димитрием (Самбикиным) — во иеромонаха.
В 1903 году иеромонах Иувеналий закончил Академию со степенью кандидата богословия и правом преподавать в семинарии, но на преподавательское поприще ему суждено было вступить лишь после годичного служения в Урмийской Православной Миссии в Персии (г. Урмия).
С 1904 по 1906 г. иеромонах Иувеналий преподавал гомилетику в Псковской духовной семинарии.
В апреле 1906 г. ему определено временно исполнять обязанности настоятеля Спасо-Великопустынского Елеазарова монастыря в 28 верстах от Пскова.
Монастырь расположен в живописном месте на берегу реки Толбы (сейчас возобновлен).
Вскоре по прибытии, в июне 1906 г., иеромонах Иувеналий был возведен во игумена епископом Псковским и Порховским Арсением (Стадницким).
Указом Святейшего Синода от 4 октября 1906 г. игумен Иувеналий (Масловский) утвержден настоятелем Спасо-Елеазарова монастыря.
Монастырь игумену Иувеналию было благословлено устроить на общежительных началах. Старшую братию он пригласил из известной Глинской пустыни, а старца у него в монастыре не было. Сочувствуя ему в этой духовной нужде, многие ученики старца схиархимандрита Гавриила (уволенного в 1908 году из-за зависти недоброжелателей от должности наместника Казанской Седмиезерной пустыни) просили его приехать к отцу Иувеналию в Псков. И старец тотчас подчинился этому приглашению.
В конце июня 1908 года старец Гавриил приехал в Псков, где немного побыв и получив благословение архиепископа, в одном экипаже с елеазаровским игуменом Иувеналием поехал в его пустынь. У святых врат монастыря его уже ждала вся братия с чудотворным образом Всемилостивого Спаса. При пении братией тропаря «С вышних призирая, убогия приемля…» старец Гавриил не мог сдержать слез. И эта честь от незнакомой еще братии — после бесчестия в Казани — привела его в молитвенный трепет перед Богом. Он только мог сказать: «Примите меня, как путника, дальнего, убогого» и смолк от наплыва внутренних чувств. Приложившись в соборе к святыням, старец Гавриил поприветствовал братию и затем отправился в покои игумена Иувеналия, где и поселился на первое время с одним келейником. Позже для него был выстроен новый домик по плану, составленному сообща старцем Гавриилом и игуменом Иувеналием.
Рано утром каждого дня настоятель с братией направлялись в Трех-Святительский храм поклониться главным монастырским святыням — мощам преподобных Евфросина и Серапиона, чудотворным иконам Божией Матери и Спасителя. Два раза в год с этими иконами совершались крестные ходы: в день Преполовения — в Псков и в праздник Положения честной ризы Пресвятой Богородицы во Влахерне — в Александровский Посад, на Псковское озеро.
Четыре года подвизался в Спасо-Елеазаровой обители игумен Иувеналий. 16 октября 1910 года по Указу Святейшего Синода последовало назначение игумена Иувеналия настоятелем Новгородского Первоклассного Юрьева монастыря.
14 ноября 1910 г. он был возведен в сан архимандрита. Тяжело было расставаться отцу Иувеналию с обителью и духовно близким старцем, но, повинуясь Воле Божией, он отправился в монастырь, основанный великим князем Мстиславом Владимировичем и его сыном Всеволодом.
Четыре года возглавлял архимандрит Иувеналий Новгородский монастырь. 11 августа 1914 года в Троицком соборе Александро-Невской Лавры в Петрограде епископскую хиротонию архимандрита Иувеналия во епископа Каширского, викария Тульской епархии совершили митрополит Петроградский Владимир (Богоявленский) и члены Святейшего Синода.
15 августа, в день Успения Пресвятой Богородицы, в кафедральном соборе Каширы новопоставленный Владыка преподал Богом данной пастве первое святительское благословение.
24 сентября 1915 года старец схиархимандрит Гавриил преставился в Казани, куда он всего за месяц до этого приехал из Спасо-Елеазаровой пустыни, намереваясь побыть в городе. В отпевании старца, состоявшемся 28 сентября в академическом храме и возглавляемом архиепископом Казанским Иаковом в сослужении двух его викариев с сонмом духовенства, среди которого было много учеников старца, участвовал и епископ Каширский Иувеналий.
После отпевания гроб был поднят архимандритами на плечи и в сопровождении преосвященного Иувеналия пронесен через весь город. В конце города гроб был поставлен на траурные дроги и в сопровождении духовенства (учеников старца, всю дорогу певших панихиду и полный парастас) был доставлен в Седмиезерную пустынь, где 29 сентября снова была отслужена Владыкой Иувеналием заупокойная обедня и полная панихида, а затем состоялось погребение старца.
28 июля 1917 года, незадолго до октябрьских событий. Указом Святейшего Синода Владыка Иувеналий был назначен на Тульскую кафедру.
Он был членом Поместного Собора Русской Православной Церкви 1917-1918гг. С мая 1920 г. — член Священного Синода при святителе Патриархе Тихоне.
Нелегко начался период служения Владыки Иувеналия в качестве епископа Тульского и Одоевского. Уже в начале следующего 1918 года в губернии начались массовые репрессии духовенства.
В 1922 году епископ Тульский Иувеналий и настоятель Казанской церкви г.Тулы протоиерей Владимир Успенский были привлечены к уголовной ответственности за совершение молебна перед явленной на колокольне Казанского храма иконой Божией Матери и за отказ произвести изъятие церковных ценностей.
Из следственного дела Тульского НКВД № 5347 от 1922 года видна категоричная позиция Владыки Иувеналия по данному вопросу. Вот что оно нам повествует: «… в марте 1922 года Тульским губернским исполнительным комитетом была образована комиссия по изъятию церковных ценностей в связи с декретом ВЦИК от 23 февраля 1922 года. Председатель созданной комиссии вызвал епископа Иувеналия для переговоров о совместных действиях по проведению в жизнь декрета об изъятии церковных ценностей. Во время разговора б этом епископ Иувеналий заявил: «Вы хотите знать мою точку зрения в области этого вопроса. Лично я своей точки зрения не имею и иметь не могу, есть точка зрения Церкви, продиктованная Патриархом Тихоном в его послании». (В этом послании рекомендовалось сдавать только предметы, которые не употребляются при Богослужении — авт.). Когда же епископу Иувеналию было указано на выпущенное воззвание епископа Нижегородского Евдокима, в котором он призывал верующих к немедленной сдаче церковных ценностей, Владыка Иувеналий ответил: «Епископ Евдоким для нас не указ». А когда член комиссии, обращаясь к епископу Иувеналию, сказал, что Церковь должна и этом случае помогать и содействовать, и привел подходящий в этом случае текст из Еангелия — «не жертвы хочу, а милости», епископ Иувеналий ответил, что есть другое изречение и сказал: «Не бросайте святыни псам и не мечите бисера перед свиньями». После таких ответов епископа Иувеналия комиссия пришла к заключению, что на помощь епископа Иувеналия рассчитывать не приходится, и сама комиссия должна приступить к практическому исполнению декрета об изъятии церковных ценностей» (л. д . 363, об. — 364).
Общеуголовный отдел Тульского ревтрибунала на открытом судебном заседании 8-16 июля 1922 года приговорил епископа Иувеналия к десяти годам, а протоиерея Владимира Успенского к пяти годам лишения свободы.
Осужденные были помещены в Тульскую тюрьму. 21 ноября 1922 года, к пятой годовщине Октябрьской революции, была объявлена амнистия, и сроки наказания осужденным сократили наполовину. После этого Владыка был переведен в одну из московских тюрем.
Недолгим, по Божией Милости, был тюремный период для тульского Преосвященного. Вскоре Владыку освободили из заключения, и 17 октября 1923 года Указом Св. Синода епископ Иувеналий был возведен в сан архиепископа и назначен на Курскую кафедру.
В феврале 1924 года Владыка Иувеналий был вновь арестован за якобы «антисоветскую агитацию и контрреволюционную деятельность». Особым совещанием в г. Москве он был осужден по ст. 58- 10 на три года лишения свободы с отбыванием наказания в Соловецком лагере особого назначения (СЛОН).
Знаменитый литургист, знаток церковного устава, поражавший современников исключительной памятью на церковные песнопения. Владыка Иувеналий в Соловецкой ссылке начал работу над «Архиерейским Торжественником», составившим впоследствии шесть переплетных томов (три тысячи страниц) связавшим практику древнерусских архиерейских служб, запечатленных в Чиновниках московского кремлевского Успенского собора, Холмогорско-Преображенского собора, нижегородского Преображенского собора, новгородского Софийского собора с современной церковной практикой, подведшим так называемые «провинционализмы» под единые правила для всех архиерейских служб (рукопись утрачена в 1935 году).
В июле 1926 года Владыка Иувеналий принимал участие в составлении «Соловецкого послания» — обращения к правительству СССР православных епископов с Соловецких островов.
Соловки стали для Владыки «памятной школой». За годы изоляции от внешнего мира можно было многое передумать. Заключенным как бы давалось почувствовать, что они оказались здесь потому, что не умели вести себя, как следует, не хотели «правильно» ориентироваться в новых условиях жизни.
Соловки изменили жизнь не одного пастыря: их переписка ограничивалась лишь деловыми посланиями к близким родственникам, а то и вовсе прекращалась, рвались родственные связи, распадались семьи: жены оставляли мужей, не желая более жить с «лишенцами», что само по себе было связано с рядом неудобств; рядовые служащие также опасались общаться со ссыльными батюшками, как с «чуждыми элементами». Их покидали дети.
Материальное положение служителей Церкви с каждым днем ухудшалось вследствие обеднения прихожан и лишения кооперативных книжек и хлебных карточек.
…К 10-летию Октября в Соловецком концлагере была объявлена амнистия.
В феврале 1928 года вернувшийся из ссылки Владыка Иувеналий активно включился в церковную жизнь. В апреле он стал членом Временного Патриаршего Священного Синода при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии (Страгородском). Указом Священного Синода от 27 апреля Владыка Иувеналий назначен на Рязанскую кафедру. Однако в мае 1928 года Владыка Иувеналий по поручению митрополита Сергия (Страгородского) посетил вместе с московским благочинным протоиереем Владимиром Воробьевым митрополита Ярославского Агафангела (Преображенского) и обратился к нему и возглавляемым им архиереям Ярославской епархии с призывом к воссоединению с Временным Патриаршим Священным Синодом при Заместителе Местоблюстителя.
По прибытии в Рязань Владыка поселился в сторожке у собора, а потом в небольшом домике, часть которого занимал сам с келейником и прислугой матушкой Екатериной.
Новый Преосвященный произвел на рязанцев впечатление человека тактичного, сдержанного, дипломатичного. Только вернувшимся из заключения священникам он советовал быть особенно осторожными в проповедях, тщательно избегать таких выражений, которые могут быть превратно перетолкованы.
При первом вступлении Владыки в кафедральный Борисо-Глебский собор священник Александр Климентовский произнес приветственную речь, в которой отметил, что «взоры рязанцев обращены на нового архипастыря как выразителя и носителя религиозной идеи, проводника в жизнь религиозно-нравственных начал, которые в настоящее время сильно поколеблены. От имени собравшихся в соборе отец Александр просил мудрого архипастырского руководства Владыки и совместных молитв в этом храме. С 7 августа 1929 года в связи с переименованием епархии Владыка носил титул Рязанского и Шацкого.
Высокообразованный, щедрой души святитель с любовью принимал каждого в любое время, и все получали у него утешение.
Великий молитвенник, благодатию Божией он оказывал сильное влияние на молящихся. Его молитвенная настроенность передавалась и верующим, которые не просто присутствовали на службах, а жили одной семьей с отцом-архипастырем. Церковные службы Владыка очень любил, они всегда проходили торжественно и благоговейно.
Глубокой ночью люди спешили во Входоиерусалимский храм, где в присутствии Владыки совершались по-монастырски ночные службы — полунощницы. И как бы долго ни длилось богослужение, прихожане не замечали ни времени, ни усталости, и сразу же по окончании спешили в собор, куда архиерей должен был прибыть для совершения Преждеосвященной литургии.
В собор Владыка ездил обычно на белой лошадке, которая сама знала дорогу к храму. Часто верующие приходили задолго до приезда Владыки и, собравшись у храма, вглядывались вдаль. Но вскоре извозчику Симеону Скворцову запретили возить архиерея, и Владыка стал, прихрамывая, ходить в собор пешком.
А в Благовещенский храм Владыка всегда любил ходить пешком: высокий, величественный, голубоглазый, с окладистой седеющей бородой, в черной рясе и черном клобуке, он обычно шел в сопровождении детей — храмы в то время посещало много молодежи.
Под стать архиепископу было и рязанское духовенство, на высоте — церковные хоры. Часто Владыка устраивал торжественные богослужения, старался, чтобы и церковь всегда была украшена.
Архиерей собрал вокруг себя священнослужителей-певцов: хор духовенства (куда входили келейник Владыки игумен Евгений (Анохин), протодиакон |Василий Баландин, иподиакон Борис Андреев, иеромонах Серафим (Крупнов), диакон Иван Бодряшкин) превосходил правые хоры и собора, и всех остальных приходских церквей.
За всенощными бдениями стихиры пелись на глас, обязательно с канонархом, так что содержание их, все до последнего слова, было понятно молящимся.
Особенно трогательными были великопостные службы: еженедельные пассии с чтением акафиста Страстям Христовым и пением ирмосов «Волною морскою».
Тихо, проникновенно проходили акафисты «Господи, мой Господи» и другие в маленькой Благовещенской церкви, находившейся напротив архиерейского дома и считавшейся домовой церковью Владыки.
В службу Владыка ввел некоторые новшества. Так, в течение всего Успенского поста ежедневно по вечерам совершались особые умилительные службы с пением на два хора канона Божией Матери, чтением акафиста Успению Божией Матери и Евангелия. После праздника Успения совершалось вечернее богослужение — Погребение Божией Матери с пением стихов из Псалтири и чтением похвальных статей в честь Успения Богородицы. Впервые при Владыке Иувеналии над плащаницей Божией Матери была сооружена деревянная сень, которую рязанцы с энтузиазмом украшали ветками клена и белыми астрами. Завет Владыки «сохранить умилительные Успенские моления» исполняется в Рязани и по сей день.
Глубоко чтил архиепископ Иувеналии первосвятителя Василия Рязанского и все время пребывания в Рязани служил ему молебен, а по воскресеньям вечером в Вознесенском храме совершал молебен со всеобщим пением пред Чудотворной Казанской иконой Божией Матери.
Часто, особенно в престольные праздники, Владыка служил во всех храмах Рязани: Благовещенском, Входоиерусалимском, Вознесенском, Воскресение Сгонного, Николо-Ямском, Троицком, Спаса-на-Яру, Скорбященском, Лазаревском, Симеона Столпника и других.
В субботние и воскресные дни Преосвященный служил в кафедральном соборе, где при входе его встречало духовенство с крестом.
Постоянные прихожане собора восхищались и наслаждались прекрасным пением, чтением, проповедями. В своих проповедях Владыка призывал прихожан к любви ко Господу, пострадавшему за нас на Кресте, к новой жизни — в Боге и с Богом, к становлению «новой тварью», по словам Господа: «Кто во Христе, тот новая тварь».
Так, в воскресенье пятое Великого поста Владыка говорил: «Мы должны иметь божественную любовь потому, что Кто был Господь, пришедший на землю, как не Любовь! Что лежало в основе пришествия Его на землю, как не эта божественная любовь ко всему роду человеческому. И, совершая дело вечного спасения, Господь этим самым говорит нам, чтобы и мы восприняли в сердце свое эту божественную любовь, этот двигатель всех добродетелей, приближающий нас к Господу Богу и вечной жизни.
Но эту божественную любовь мы можем только тогда почувствовать и воплотить в своей жизни, когда начнем исполнять заповеди Божии. Это вполне понятно. Если мы кого-то любим, то мы стараемся исполнять все то, что он любит, стремимся даже воспринять его обычаи и привычки, даже в мелочах стараемся подражать ему. Точно так же — и с любовью ко Господу. Если мы Его любим, то должны воспринять все то, что Он говорит к вечному спасению, а для достижения вечного спасения, блаженной жизни Он звал нас исполнять Его святой закон.
…Это-то и подаст нам Господь восчувствовать, понять и усвоить в своей жизни, чтобы наши слова не расходились с делом. Раз мы верим в Господа, раз мы сознаем, что Он совершил великое дело на Голгофе — принес Себя в жертву за спасение рода человеческого и дал нам возможность воспользоваться плодами Своих страданий — вечным спасением, — то мы должны жизнью своей показать нашу веру и добрыми делами, стремлениями ко всему святому подтвердить нашу веру и претворить ее в жизнь».
…После помазания елеем Владыка выходил в мантии и становился в храме на маленькой кафедре у бокового иконостаса, где и молился с прихожанами до конца службы. Потом шел на амвон и благословлял каждого. Желающими получить благословение Божие оказывались фактически все, находившиеся в храме. Так, Владыка, помня слова Спасителя: «Я семь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня» (Ин. 10, 14), преподавал благословение, которым очень дорожили.
Как и большинство людей, Владыка мирился со всеми трудностями голодного времени: питался очень скромно, любил, когда матушка Екатерина готовила суп или щи с грибами и гречневую кашу. Когда в доме появлялась селедка, то после того, как ее съедали, из головы и костей варился суп. За молоко обычно рассчитывались в конце месяца. Но не раз приходилось просить молоко в долг. «Были приготовлены деньги на молоко, — делилась сестра Владыки Надежда Александровна, — но пришел какой-то сельский батюшка — у него не хватало на налог, — брат ему и отдал. И ничего не осталось…»
А матушка Екатерина рассказывала: «Подходит какой-нибудь большой праздник. Надо бы сходить на рынок. Владыка это знает, однако не зовет и денег не дает, — значит — нет… Наступает праздник. Пока длится долгое праздничное богослужение, кто-нибудь пирожков принесет, кто-то — рыбки, кто-то — свежих помидоров. Приготовишь, прямо с огня, картофельное пюре, и когда Владыка с отцом Евгением приезжают — на столе все свежее и праздничное».
В то же время архиепископ Иувеналий и сам никогда не упускал возможности по мере сил помочь бедствующим и сиротам.
В 1928 году, когда настоятель Входоиерусалимского храма отец Евгении Климентовский находился в ссылке на Соловках, а матушка его, работая землекопом, бедствовала с пятью детьми, это не ускользнуло от Владыки. Как-то под вечер, по поручению Владыки, его келейник отец Евгений пришел, чтобы снять мерку с ножки младшей девочки, четырехлетней Шурочки, и сшить ей зимнюю обувь — «бурочки». И вскоре мягкие, теплые, синего цвета «бурочки» были готовы.
Таким и запомнили Владыку Иувепалия рязанцы: добросердечным, заботливым, всегда улыбчивым, с сияющими голубыми глазами одухотворенный смиренным старцем.
Бывшая псаломщица Борисо-Глебского собора матушка Анна (впоследствии монахиня Серафима и схимонахиня Василия) вспоминала такой случай. Когда она после закрытия монастыря пришла за советом — куда ей теперь идти к старенькому священнику, прозорливому отцу Филарету Пронскому, батюшка ей посоветовал: «Поезжай в Рязань. Там Владыка Иувеналий — это столп от земли до неба. Я иногда туда приезжаю».
Уже в Рязани с матушкой Анной поделилась матушка Екатерина. проживавшая у Владыки: «Приехал к Владыке отец Филарет из Срезнево. Владыка вышел в коридор встретить его, и оба упали друг другу в ноги, и ни один, ни другой не встает первым». Тогда матушка Екатерина, на глазах которой это происходило, произнесла: «Владыка, пожалей старца». И Владыка встал первым.
А в какой-то небольшой праздник или памятный день, когда Владыка служил в соборе, вошла матушка Анна в алтарь. Владыка стоял на Горнем месте. Запели «Трисвятое», и вдруг матушка видит необычный свет, который, осиял Горнее место, и Владыку, который стоял в лучах этого света. Видение так же внезапно кончилось. В конце службы Владыка сам давал крест. Когда матушка подошла ко кресту, Владыка ей сказал: «Матушка, умолчи!» Поведала она об этом лишь незадолго до своей кончины в 1982-м году.
Ко дню Святой Пасхи 1932 года архиепископ Иувеналий был награжден правом ношения креста на клобуке.
В 1934 году в Борисо-Глебском соборе был отслужен молебен по случаю двадцатилетнего служения Владыки в архиерейском сане. Когда он входил в храм, под ноги ему бросали цветы.
Владыка Иувеналий принимал к себе в епархию возвращавшихся из ссылок священников, давал им приходы, по возможности помогал материально, говоря, что «люди эти заслуживают поощрения, потому что безропотно страдают за гонение на Церковь». Одновременно с этим обращавшимся к нему священникам Владыка давал указания о том, чтобы «они, как сельские батюшки, все приказы власти переносили терпеливо, жили в христианской дружбе с народом, хранили веру Православную и Церковь». Следуя благословению архипастыря, наиболее образованные священники целью своих проповедей ставили укрепление веры и нравственности верующих, охраняя наиболее слабых из них от воздействия научного неверия, видя прообраз идеальной общины в древней христианской Церкви, где, по словам святых апостолов, «у множества верующих было одно сердце и одна душа».
В июле 1935 года арестовали келейника Владыки игумена Евгения (Анохина). Старец очень скорбел.
22 января 1936 года арестовали и самого Владыку. Его приезда ждали в Скорбященской церкви, а когда сообщили об аресте, такая скорбь охватила прихожан, что зарыдал весь храм.
Архиерея содержали под стражей в Таганской тюрьме. По постановлению Особого Совещания при НКВД СССР, 4 апреля 1936 года «Масловский Евгений Александревич за участие в контрреволюционной группе заключен в исправительно — трудовой лагерь сроком на 5 лет для отбытия наказания отправлен в Сиблаг (г.Мариинск Кемеровской области)
Свой крест Владыка принял с благодарностью, во спасение души.
Долго от Владыки не было вестей, а когда узнали адрес, переписку с ним стала вести учительница-пенсионерка, бесплатный секретарь-делопроизводитель архиерея, Анна Константиновна Арнольди. Она же собирала ему посылки, часто писала ободряющие письма.
«…Подъезжаем к Новосибирску, — сообщал Владыка Иувеналий в первой открытке с дороги, — завтра будем в Мариинске. Настроение у нас бодрое, веселое, радостное…»
Так началась у Владыки Иувеналия, кандидата богословия, другая «служба» — сторожем в зернохранилище, счетоводом на ферме.
«Вспоминаю незабываемую Рязань, живу воспоминаниями всего прекрасного, высокого, красивого в лучшем понимании этих слов».
«Меня неожиданно перебросили на центральную усадьбу, — сообщает Владыка. — Последнее время в конторе мне было трудновато, так как работали мы целый день с 9 часов утра до 12-1 ночи, а иногда и до 2-3 ночи с часовыми перерывами на обед и ужин. А здесь мы выходим на работу в 7 часов утра и работаем до 7 вечера…»
С терпением и смирением переносил Владыка испытания, никогда не пребывая в праздности и унынии.
«…Меня как старца определили дневальным в наше помещение. Теперь я подметаю, каждый день мою полы, караулю вещи своих собратьев, Слава Богу за все. Временами я думаю, не на даче ли я?»
По старости Владыку Иувеналия освободили от работ и назначили заведующим кладовой инструментов. В письме он об этом писал так: «От работ я освобожден, но живу по-прежнему в том же бараке. Выхожу по пропуску. Это милость Божия, явленная мне в день памяти (Ангела) моего приснопамятного батюшки старца отца Гавриила, его святыми молитвами».
«В селе Чистюнька есть хорошая церковь. Есть в ней и служба Божия, но посещать ее нам не велят: не можем мы одни выходить из барака…»
Летом Владыку Иувеналия перевели в Томскую исправительно-трудовую колонию № 1.
22 августа 1937 года в Рязань из Томска пришла последняя открытка от архипастыря.
«Дорогая Анна Константиновна! Мне здесь хорошо, и люди меня окружают хорошие. Хотя погода стоит хорошая, но приближение осени чувствуется…»
На этом переписка обрывается. Уже в 1948 году Анна Константиновна Арнольди направляет Сталину прошение о помиловании архиепископа Иувеналия.
Просьба о возвращении Владыке доброго имени осталась без ответа. Да не могла Анна Константиновна знать, что 2 сентября 1937 года Владыка Иувиналий, находясь в Томской исправительно-трудовой колонии, вновь был обвинен как «участник контрреволюционной группы» и 13 октября «тройкой» УНКВД по Новосибирской области приговорен к расстрелу. В ночь с 24 на 2 октября 1937 года архиепископа Иувеналия не стало.
Место его захоронения неизвестно.
«Неужели я не описывал вам своего знаменательного сна — спрашивал Владыка в письме, датированном 1937 годом. — Представилось мне, что я будто бы нахожусь в Москве на заседании какого-то съезда в Кремле среди его членов, и вот председатель этого съезда, известное всем лицо, обратившись в мою сторону очень вежливо приглашает меня в президиум. И я поднимаюсь на возвышение и сажусь за стол, по указанию его, по правую руку рядом с ним. Начинается заседание, и я чувствую, что я не гость, а председатель от духовенства.
И вижу я второй сон. Я вхожу в довольно просторную комнату под свежими впечатлениями только что бывшего заседания. В комнате, помещаются батюшки и монахи. И я им рассказываю, что удостоился быть на собрании как представитель духовенства, что это важно для нас, что это новое, светлое в наши жизни. Но братия недоверчиво ко мне относится — не верит счастью. А я говорю, что так будет».
…В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 16 января 1989 года «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий 30-40 — начала 50-х годов» архиепископ Рязанский и Шацкий Иувеналий (Масловский) реабилитирован дважды — в Рязани(3 июля 1989 года) и в Томске.
А оставшиеся сейчас в живых 70-80-летние рязанцы продолжают называть себя «иувеналиевскими». Их, «иувеналиевских», становится нас меньше но каждый носит в душе образ святителя, посеявшего в них на всю жизнь семена добра и любви к Церкви и службе Божией.
В июне 1993 года архиепископ Иувеналий (Масловский) Постановлением Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II причислен к Собору Рязанских святых. Деяниями Юбилейного Архиерейского Собора Русской Православной Церкви от 14 августа 2002 г. священномученик Иувеналий причислен к Собору новомучеников и исповедников Российских.
У КРЕСТА Слово назидания Высокопреосвященнейшего ИУВЕНАЛИЯ, архиепископа Рязанского и Зарайского ВО ИМЯ ОТЦА И СЫНА И СВЯТОГО ДУХА!
«Совершишася» — так, возлюбленные братья и сестры, благоизволил проглаголати Господь наш Иисус Христос, вися на древе крестном.
Это было последнее слово Господа, последнее из тех семи слов, которые Он благоволил произнести, вися на кресте, и после этого, как повествует св. евангелист Иоанн: «Господь преклонь главу, предаде дух».
Но что значит это божественное слово «совершишася»? Как нужно понимать это слово Божественного Страдальца на кресте? Означает ли оно конец жизни Спасителя, развязывая Его с землею? Означает ли оно конец Его ужасных страданий, которые Он перенес на кресте? Означает ли оно конец, окончание того злодеяния, того неслыханного дела, которое совершилось на Голгофе, именно богоубийства?
Нет, возлюбленные братья и сестры, было бы слишком слабо думать и влагать такой смысл в это божественное слово.
Это слово «совершишася» означает совершенно другое. Оно имеет глубокий смысл и значение для всех нас, за которых страдал и умер Господь Иисус Христос.
Что же совершилось на Голгофе? Совершилось великое дело, ради которого Господь наш Иисус Христос оставил небеса и сошел на землю. Совершилось дело нашего спасения через страдания и смерть Богочеловека. Совершилось примирение рода человеческого с Богом, через Богоумерщвление совершилось попрание диавола, уничтожение смерти.
Вот какое великое дело совершилось на земле и окончание которого вещал Господь, предавая Дух Свой Богу Отцу и произнося это божественное слово «совершишася».
Вот что совершилось… Совершилась наша вечная жизнь.
Что это именно так, доказывает вся та обстановка, при которой было сказано это слово Божественного Страдальца.
Когда Господь сказал «совершишася»? Тогда, когда предавал Дух Свой Богу Отцу… Тогда и солнце померкло, земля колебалась, камни расселись и гробы отверзлись, и многие тела усопших святых воскресли, и завеса церковная раздралась надвое, сверху донизу… Вот какими потрясениями сопровождалось это божественное изречение «совершишася», изречение в великом деле, совершенном Господом нашим Иисусом Христом.
Померкло солнце, потому что не могло взирать на то нечестие и то беззаконие, которое совершилось на Голгофе,
Земля потряслась, потому что произошел тот перелом в мире со смертью Господа, Который принес нам вечное спасение.
Многие тела усопших святых восстали, потому что та жизнь вечная, которая истекла из ребра Спасителя, коснулась праведников и оживила их.
Завеса церковная раздралася надвое с верхнего края до нижнего. Это говорит о том, что средостения между небом и землей теперь не существует, что Господь Своими божественными объятиями любви прижимает весь мир, что весь мир теперь примирен с Богом, что не существует уже вражды между Богом и землей, что теперь люди сделались возлюбленными чадами Божиими, что теперь совершилось вечное спасение.
Вот о чем говорил Господь на кресте, когда изволил изрещи Свое божественное слово «совершишася».
Плоды смерти Господней на кресте вскоре же обнаружились в жизни всего мира.
Первые — Апостолы. Они восприяли эту благодатную жизнь, жизнь новую, дарованную Спасителем, и стали жить во Христе.
За ними — первые христиане, которые прониклись победой Христа над злом, прониклись спасением, Богом дарованным со креста роду человеческому. Вспомним их жизнь, она символ любви. У них была одна душа и одно сердце. Что это, как не плоды Его смерти за нас?
А дальше — св. Отцы и учители Церкви; они, будучи исполнены божественным учением Христа, — как нам нужно жить и спасаться — просветили весь мир этим учением.
Далее — эпоха мученичества. Это были люди, для которых не существовала смерть, а существовала только вечная жизнь, ради которой они так безбоязненно шли на страдания, как на брачный пир.
Посмотрим и на целый сонм отшельников и подвижников, ушедших от мира в пустыни, чтобы там действительно сделаться ангелами небесными, сделаться подобными Христу, обожествить свою человеческую природу, жить вне этого мира иною жизнью, которою не могли жить люди после своего грехопадения.
Вспомним и всех тех подвижников разных положений, разного возраста и разного рода, которые, будучи воодушевлены учением Христа, жили совершенно иной жизнью, жили в Боге и с Богом. И все это бесчисленное множество подвижников от начала крестной смерти Господа и до наших дней является плодами того, что Господь даровал нам Своей крестной смертью.
Но, возлюбленные братья и сестры, как же мы относимся к этим плодам Господних страданий? Понимаем ли мы это слово «совершишася», сказанное Господом на кресте? Можем ли мы почувствовать это всей своей душой и всем своим существом?
Братья и сестры, можно быть на трапезе, можно сидеть за столом, уставленным множеством питательных яств, но можно совершенно не насытиться ими, если не вкусим их. Точно так же можно стоять у огромного источника воды и испытывать большую жажду, но в то же время остаться жаждущими, если не пожелаем утолить свою жажду. Так и в вечном спасении, которое сделано Господом на Голгофе. Вечное спасение не коснется нас, если мы его не восприимем. Мы можем остаться вне его, как остались у источника жаждущие, не захотевшие утолить свою жажду. Но мы можем также и воспринять его, как восприняли его все подвижники Божии, которые восчувствовали это вечное спасение, осязали эту великую истину и воплотили ее в своей жизни. Они вкусили этой трапезы, они возжаждали и приобщились этой вечной блаженной жизни…
Но вы меня спросите, как же нам восчувствовать это вечное спасение, как его воспринять, как претворить его делом, чтобы оно не только одной мечтой, а было именно той жизнью, какой нужно жить и какой достигалось бы вечное спасение.
А это достигается следующим образом. Нужно освободиться от греха, того самого греха, ради спасения от которого благоволил Господь наш Иисус Христос сойти с неба на землю.
Затем нужно выйти из тьмы к свету. Ведь всякий грех омрачает нас и, напротив, всякая добродетель просвещает нас, ибо заповеди Господни светлы и просвещают всех, и Господь пришел на землю для того, чтобы вывести нас из тьмы греха к вечному свету и блаженству.
И, наконец, братья и сестры, нужно освободиться от ига диавола, потому что всякий человек, который согрешает, становится сыном и рабом диавола, всецело покорятся ему, признает над собою его власть. И чем более человек грешит и укореняется во грехах своих, тем более трудной и тяжелой становится для него борьба со грехом и освобождение себя от этих уз греха и рабства диаволу.
А вспомним — ради чего пришел Господь на землю. Разве не для того, чтобы побороть эту власть диавола и разрушить иго его, чтобы мы имели возможность с мощью благодати Божией быть сынами Божиими?
Итак, если мы освободимся от этого ига вражия, оставим все и начнем работать Господу, исполнять Его повеления, то тогда мы станем возлюбленными чадами Божиими и сынами Царства Небесного. Тогда не будет никаких препон, и двери Царства Небесного будут отверсты нам, и мы войдем туда и будем пребывать там со всеми святыми. Еще здесь на земле будем чувствовать себя не узниками земли, а гражданами неба. Нужно освобождение от всякой скверны, от всяких уз, которые мешают идти к Богу.
Но, братья, этого недостаточно; нам нужно еще восчувствовать, что жизнь благодатная, вечная жизнь, она совершается в любви. Мы должны иметь эту божественную любовь, потому что Кто был Господь, пришедший на землю, как не любовь. Что лежало, в основе пришествия Господа на землю, как не эта божественная любовь ко всему роду человеческому. И, совершая дело божественной любви, совершая вечное спасение, этим самым Господь говорит нам, чтобы и мы восприняли в сердце свое божественную любовь — этот двигатель всех добродетелей, приближающий нас к Господу Богу и к вечной жизни.
Но эту божественную любовь мы можем только тогда почувствовать в своем сердце и можем только тогда воплотить ее в жизни своей, когда начнем исполнять заповеди Божии. Это вполне понятно. Если мы кого-нибудь любим, то мы стараемся исполнять все то, что он говорит, что он любит, стараемся даже воспринять его обычаи и привычки, даже в мелочах стараемся подражать ему. Точно так же и с любовию ко Господу. Если мы любим Господа, то мы должны воспринять все то, что Он говорил, к вечному спасению, а для достижения этого вечного спасения, для достижения блаженной жизни Он звал нас исполнять Его святой закон, Его святые заповеди.
Когда мы все это исполним, тогда мы действительно можем сказать, что мы приняли божественное слово «совершишася», изреченное Господом на кресте, и мы поняли его не только умом своим, но и сердцем и воплотили его в себе, стали жить этим словом, жить вечным спасением.
Это-то и подает нам всем Господь восчувствовать и не только восчувствовать не только понять, но и усвоить в своей жизни, чтобы наши слова не расходились делом. Раз мы верим в Господа, раз мы сознаем и чувствуем, что Господь совершил великое дело на Голгофе — принес Себя в жертву за спасение рода человеческого, пострадал за всех нас и дал возможность воспользоваться плодами Своих страданий — вечным спасением, то мы должны действенно жизнью своей показать эту нашу веру и добрыми делами, своими добродетелями и своими стремлениями ко всему доброму и святому, и подтвердить нашу веру, и претворить ее жизнь.
В чем да поможет нам всем Господь Своей всесильной благодатию и властию.
Тогда, братья и сестры, мы будем нелицемерно, с любовию и со слезами всегда говорить; «Покланяемся Страстям Твоим, Христе».
Аминь. Воскресенье пятое Великого поста. Пассия четвертая.
Тропарь, глас 5
Любимиче паствы Рязанский, юже от нечестия и безверия ограждая, пострадал еси даже до крове священномучениче Иувеналие, молися о нас Владыце Христу, да сохранит державу Российскую в мире и благоденствии и спасет души наша.
Кондак,глас 2
Родился еси во граде Ливны, обучение восприял еси во граде Казани, епископствовал еси в Кашире, Туле и Рязани, скончался еси мученически в Томске. Ныне жительствуеши во граде Небесном. Молися за ны, Святителю Иувеналие, да спасет Господь души наша.
Основание:
1. Архив УФСБ РФ по Рязанской области, архивно-следственное дело №9611.
2. Архив УФСБ РФ по Томской области, архивно-следственное дело №П-10178.
3. Веселкина Т.Ю. Архиепископ Ювеналий. Журнал Московской Патриархии. № 7, 1991. С. 16-19.
4. Симеон, архимандрит. «Схиархимандрит Гавриил, старец Спасо Елеазаровой пустыни. (Краткое жизнеописание)». Псков, 1916г
